Польский фотограф чеслав чаплинский много лет снимал иосифа бродского - российская газета

ЧЕСЛАВ ЧАПЛИНСКИЙ: Впервые я встретился с Бродским в декабре 1985 года в нью-йоркской ратуше. Там проходило вручение наград представителям разных этнических групп. Сбоку в бордовой бабочке,

скромно, как будто происходящее не имеет к нему отношения, сидел Бродский. Когда я попросил разрешения сфотографировать его, он кивнул головой, но посмотрел на меня удивленно, мол, не ошибся

ли я. Спустя два года, 22 октября 1987-го, как гром среди ясного неба, прогремела новость, что Иосифу Бродскому присудили Нобелевскую премию в области литературы. The New York Times

поместил на первой полосе сделанный в Лондоне сразу после сообщения о премии большой снимок лауреата с его американским издателем Роджером Штраусом. Бродский сказал тогда со свойственной ему

скромностью, что это "большой шаг для него и маленький для человечества". В одночасье его фотографии приобрели особую ценность. Сразу после объявления решения Шведской академии

началась борьба за интервью и изображения лауреата. Бродский категорически отказывал, желая защитить свою частную жизнь и сохранить себя для маленького избранного круга друзей. Мне пришло в

голову, что я мог бы выслать ему снимки, сделанные ранее, и попросить об индивидуальной сессии. Но как добыть его адрес? И я уже собрался обратиться в издательство с просьбой, чтобы ему их

передали, но вспомнил, что во время проявки и увеличения снимков я видел кусок конверта, торчавший из нагрудного кармана Бродского. Я достал негативы, сильно увеличил фрагмент с карманом и с

помощью лупы прочитал адрес: Мортон стрит, 44. Узнать почтовый индекс не составило труда. Я сразу же отправил ему снимки и свою просьбу. ОН СОГЛАСИЛСЯ? ЧЕСЛАВ ЧАПЛИНСКИЙ: Да! О, чудо!

Правда, он спрашивал меня в ответном письме, зачем мне еще фотографии, когда у меня есть такой "прекрасный снимок", как он его охарактеризовал. Но ведь фото, сделанное в

общественном месте - это одно, а в тишине и покое его тщательно оберегаемого от посторонних дома - совсем другое. Чеслав Чаплинский снимал Бродского в Нью-Йорке. Фото: Czeslaw Czaplinski

КАКОЙ БЫЛА ВАША ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА С ПОЭТОМ? ЧЕСЛАВ ЧАПЛИНСКИЙ: Представьте: тихая улочка в манхэттенском районе Гринвич Виллидж, в котором живут в основном люди искусства. Я поднялся по

ступенькам, ведущим к двери, и в длинном списке фамилий нашел нужную - Бродский. Позвонил, дверь открылась, из коридора донесся голос: "Вниз, пожалуйста". Хозяин ожидал в длинном

коридоре, одна из стен которого была заставлена книгами, провел меня в уютную комнату с украшенной шарами рождественской елкой и распахнутыми дверями в сад. Я достал аппаратуру для

фотосессии, и вдруг с дивана спрыгнул кот, который величественно направился ко мне и начал тереться о мои ноги, заглядывать в сумку. Хозяин сообщил, что его зовут Миссисипи. В это время

Бродскому позвонили, пока он говорил по телефону, я осматривал комнату, примериваясь, где снимать. У окна в углу стоял большой письменный стол, заваленный бумагами, с открытыми ящиками и

стоящей пишущей машинкой. На стенах было много фотографий, в частности на возвышении - портрет женщины, думаю, матери. Ее изображения были еще в нескольких местах в комнате. И еще я

обнаружил на почетном месте сделанный мною портрет. На противоположной стороне комнаты был стеллаж с книгами и энциклопедиями, а также камин и кирпичная стена, усеянная фотографиями. Среди

них главенствовал портрет покойного американского поэта Уинстона Хью Одена, который очень поддерживал Бродского в начальный период эмиграции. Поэт поговорил по телефону и положил трубку. Я

сказал ему: "Оставайтесь тут, здесь отличный фон". Бродский не возражал. Я сделал несколько снимков, и мы перешли на противоположную сторону... ВЫ ГОВОРИЛИ НА АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКЕ?

ЧЕСЛАВ ЧАПЛИНСКИЙ: Вообще, он говорил по-польски. Накануне этой встречи в нью-йоркском PEN-клубе был организован прием в его честь, и там он отлично общался на польском с нашим писателем Ежи

Косинским. Я спросил его об этом, и он пояснил, что учил язык еще в России. "Польские журналы были для меня единственным источником информации о мире, из российских тогда невозможно

было что-либо узнать. Простите, что я говорю на английском, но я многое забыл с тех пор", - ответил он. Он уходит... Фото: Czeslaw Czaplinski ПОСЛЕ ЭТОГО ВЫ ЕЩЕ ВСТРЕЧАЛИСЬ? ЧЕСЛАВ

ЧАПЛИНСКИЙ: Да, много раз! Я бывал в его доме, снимал его и в Вашингтоне, когда в 1991 году он был избран Библиотекой конгресса США поэтом-лауреатом на 1991-1992 годы. В 1989 году я выпустил

книгу "Лицом к лицу", в которой были в том числе его фотографии. Я привез ему авторский экземпляр и сделал снимок, как он идет с ним под мышкой. Бродский несет мою книгу! Ну что

может быть круче этого? И еще одно фото, которое я очень люблю: в Библиотеке конгресса, где запрещено курить категорически, об этом нельзя даже подумать, Бродский стоит на балконе с видом на

Капитолий и дымит. Он, видимо, поставил им условие, что сможет там курить, потому что сотрудники библиотеки делали вид, что ничего не замечают. В 1995 году я сделал выставку фотографий

Бродского в Польше, в Силезском театре в Катовице. Туда пришел наш всемирно известный композитор Хенрик Миколай Гурецкий, он играл на фортепиано. Это было прекрасно. Но мне всегда не хватало

встречи Бродского с Россией, с первой частью этой истории. Поэт жил Петербургом. В его квартире на Мортон-стрит везде были карты родного города, он был на нем помешан. Он говорил перед

смертью, что хотел бы поехать туда, но что-то помешало. Я думаю, что и то, что его похоронили в Венеции, имеет к этому прямое отношение - он не раз говорил о сходстве этих городов. Когда-то

я нашел в интернете информацию о музее Анны Ахматовой в Фонтанном Доме, хотел открыть там выставку этих фотографий, но не получилось. Я хотел поехать в Петербург, снять места, связанные с

Бродским и выпустить книгу, которая соединила бы российскую и американскую части его истории. Не теряю надежды, что когда-нибудь мне удастся это сделать. ДОСЬЕ "РГ" РОДИВШИЙСЯ В

1953 ГОДУ В ЛОДЗИ И ПЕРЕЕХАВШИЙ В 1979 ГОДУ В НЬЮ-ЙОРК ЧЕСЛАВ ЧАПЛИНСКИЙ В СВОЕЙ ЖИЗНИ ФОТОГРАФИРОВАЛ НЕМАЛО ИЗВЕСТНЫХ И ВЛИЯТЕЛЬНЫХ ЛЮДЕЙ. ОТ ЛЕОНАРДА БЕРНСТАЙНА И ТИНЫ ТЕРНЕР ДО МАЙКЛА

ДЖЕКСОНА И КУРТА ВОННЕГУТА, КСТАТИ, ВЫСОКО ОЦЕНИВШЕГО СВОЙ ПОРТРЕТ РАБОТЫ ЧАПЛИНСКОГО. В ЕГО АРХИВЕ БОЛЕЕ МИЛЛИОНА СНИМКОВ, КОТОРЫЕ ВЫСТАВЛЯЛИСЬ ПО ВСЕМУ МИРУ. НА ВОПРОС, КОГО ОН

ФОТОГРАФИРОВАЛ ЗА 40 ЛЕТ СВОЕЙ ПРОФЕССИОНАЛЬНОЙ ЖИЗНИ, ОН ОТВЕЧАЕТ: "ПРОЩЕ СКАЗАТЬ, КОГО Я НЕ ФОТОГРАФИРОВАЛ!" ТВОРЧЕСКИЙ ИТОГ НА СЕГОДНЯШНИЙ ДЕНЬ: 43 АЛЬБОМА И КНИГИ С РАБОТАМИ

ЧЕСЛАВА ЧАПЛИНСКОГО.