Иосиф ливертовский: я окончательно решил работать над каждой строчкой - чеканить стих - российская газета

Поэты Иосиф Ливертовский и Борис Васильев. Омск, конец 1930-х. Фото: Из фондов Омского литературного музея имени Ф.М. Достоевского Учиться в школе начал сразу со второго класса, а в третьем

уже пытался писать стихи. Друзья звали его Юзиком. В 1935 году Иосиф поступил в Ленинградский институт водного транспорта. Однокурсникам навсегда запомнилось стихотворение Юзика

"Пирующие студенты": _У окна искусственные пальмы._ _По стаканам крепкое вино._ _О-хо-хо! - с друзьями выпивали мы_ _И закусывали заодно._ _Вот бутылку взяв за горло длинное_ _И

стакан наполнив до краев,_ _Я сказал одно неповторимое,_ _Громкое приветствие мое:_ _- За здоровье пьющих под бананами,_ _В час ночной собравшихся сюда,_ _Тех, кто завтра будет капитанами_

_На огромнейших морских судах..._ Проучившись меньше года, Юзик оставил мечту стать капитаном и поступил в Омский педагогический институт на литфак. Друг вспоминает о нем: "Он был

откровенным до наивности и казался нам большим ребенком..." В июле 1940-го Иосиф окончил институт, а в октябре был призван в армию. Гвардии младший сержант Иосиф Ливертовский служил в

составе 137-го гвардейского артполка 60-й гвардейской стрелковой дивизии 60-й армии Центрального фронта. 10 августа 1943 года Юзик пропал без вести во время боев у села Столбище Орловской

области - во время Курской битвы. P.S. Самый полный рассказ об Иосифе Ливертовском можно найти в книге "Сердца на взлете", изданной в Омске Виктором Вайнерманом. Стихотворения

Иосифа Ливертовского ПАПИРОСЫ _Я сижу с извечной папиросой,_ _Над бумагой голову склоня,_ _А отец вздохнет, посмотрит косо -_ _Мой отец боится за меня._ _Седенький и невысокий ростом,_ _Он

ко мне любовью был таков,_ _Что убрал бы, спрятал папиросы_ _Магазинов всех и всех ларьков._ _Тут же, рядом, прямо во дворе,_ _Он бы сжег их на большом костре._ _Но, меня обидеть не желая,_

_Он не прятал их, не убирал..._ _Ворвалась война, война большая._ _Я на фронт, на запад уезжал._ _Мне отец пожал впервые руку._ _Он не плакал в длинный миг разлуки._ _Может быть, отцовскую

тревогу_ _Заглушил свистками паровоз._ _Этого не знаю. Он в дорогу_ _Подарил мне пачку папирос._ 1942 ГВАРДЕЙСКОЕ ЗНАМЯ _Алый шелк широко развернули,_ _Стали строже удары сердец._ _На

почетном стоит карауле_ _У заветного стяга боец._ _Боевое гвардейское знамя,_ _Я тобой, как победой, горжусь,_ _Я к тебе припадаю губами,_ _Я целую тебя и клянусь:_ _Если, споря с бедой

грозовою,_ _Ты костром зашумишь надо мною,_ _Только в сердце раненье сквозное_ _Не позволит идти за тобою._ _Лучше пусть упаду без сознанья_ _По-гвардейски - лицом к врагу,_ _Только б реяло

красное знамя_ _На удержанном берегу._ _Знаю я - кто, сражаясь, умер -_ _Навсегда остался в живых_ _В этом сдержанном шелковом шуме,_ _В переливах твоих огневых._ 1 мая 1943 ПЕРЕПИСКА ИЗ

ПИСЬМА В РЕДАКЦИЮ МАРИИ ЦАПЛИНОЙ "...Я прочитала вашу статью об Иосифе Ливертовском. Он является двоюродным дедом моего мужа. Его бабушки - родные сестры поэта: Эсфирь и Бэлла. Бэлле

Иосиф часто писал с фронта. Я занимаюсь сбором информации о родственниках, чтобы издать семейную книгу, и нашла вашу статью. Было очень приятно. Мой муж был в Омске и на Курской дуге, там,

где погиб Иосиф. Его имени не было на братской могиле. Мы долго занимались тем, чтобы оно появилось. Теперь на мемориальной стеле в поселке Успенском Дмитровского района Орловской области

есть имя Иосифа. А вот фотографии Иосифа у нас нет. Есть только снимок Бэллы. И фото его мамы и отца, который был против того, чтобы Иосиф курил, но, провожая сына на фронт, подарил пачку

папирос..." Фото: Из архива Дмитрия Шеварова ИЗ ПИСЕМ ИОСИФА ЛИВЕРТОВСКОГО ИОСИФ - СЕСТРЕ 27 ФЕВРАЛЯ 1936 ГОДА Здравствуй, Бэллочка. Ты просишь уже напечатанных стихов, но, к сожалению,

литературная страница еще не вышла и выйдет неизвестно когда... Ничего с неба не падает. Мне не нужно ни от кого титула, мне не нужно никакого звания, мне нужно овладеть языком - понимаешь?

- русским языком. И я добьюсь этого. Это вошло в мою страсть, во все мое существо. Стихотворение может заставить меня смеяться, плакать, страдать, блаженствовать... Я окончательно решил

работать над каждой строчкой - чеканить стих. До сих пор я писал быстро и бессознательно. Учиться, конечно, я продолжаю. Руковожу литературным кружком в институте... АВГУСТ 1941-ГО

Здравствуй, дорогая сестричка!.. Хочется скорее в бой. Сейчас мне присвоено звание младшего сержанта и отдано в распоряжение отделение. Несколько раз пытались отправить меня в артиллерийскую

школу, но все возвращали. На днях, кажется, куда-то отправят. Недавно спрашивали о том, какой институт я окончил, адрес, кто из родных судим, сколько и за что имел взысканий и каких, какой

знаю иностранный язык. То, что мне знаком немецкий, очевидно, вполне удовлетворило требованиям, так как еще и другие в этот список попали, знающие немецкий язык. Куда меня думают послать -

угадать невозможно... Фашизм будет разбит, я не сомневаюсь. Я совершенно тверд, спокоен и готов ко всяким неожиданностям. Только о родителях с грустью думаю, жаль стариков. Пиши мне чаще.

Да, прошу совета: думаю вступить в партию. Ты меня хорошо знаешь. Что скажешь? Что сейчас делаю? Занимаюсь, читаю и ежедневно издаю стенную газету. Твой брат Юзик. ИОСИФ - ОДНОКУРСНИЦЕ

МАРИНЕ МИЛОВОЙ ОСЕНЬ 1941-ГО Недавно был такой случай в полку. В Ленинской комнате читал стихи Сталинградский поэт Владимир Брагин. Это молодой хороший (как выяснилось впоследствии) парень.

Он печатает в окружной газете ура-патриотические стихи на тему "раньше было плохо, теперь - хорошо". Я разругал его на этом выступлении, как полагается. Меня шумно поддержали

красноармейцы, повторяя за мной, что в стихах Брагина нет лица красноармейца, нет подлинной жизни, настоящих переживаний. Есть только газетный трафарет. О моем выступлении говорил весь полк.

Все были довольны, потому что Брагин несколько заносчив. Но тут произошло неожиданное. Брагин нашел меня, и мы подружились... Мне вот пишет Иван Коровкин, чтобы я дневник вел. Но это он по

наивности. Если бы кто-нибудь увидел мои записки - пропащее дело. С какой стати я, неряха и совершеннейший в медицине невежда, должен стать блюстителем чистоты, опрятности и здоровья?

(Ливертовский был назначен санинструктором в учебном полку. - Д.Ш.). Правда, к слову сказать, я уже посидел за нарушение простейших правил санитарии и гигиены и за неуважение к начальству...

Начальник санслужбы, между прочим, замечательный человек: культурный, вежливый. Мы часто беседуем вечерами, он любит стихи...