Дневник погибшей экспедиции помог построить дорогу абакан-тайшет - родина

Станции разделены небольшими по здешним меркам расстояниями. Словно прижались друг к другу. ПЕСНЯ НА РЕЛЬСАХ Помню, как впервые проехал здесь. Пассажиры в большом волнении приникли к окнам,

наиболее чувствительные хватались за валидол. Это когда поезд, замедляя ход, въезжал на "Чертов мост". Высота виадука 65 метров, протяженность около полукилометра. А перед станцией

Кошурниково, в динамике раздалась песня с навсегда врезавшимся в память припевом: Три имени, как будто три салюта Взметнулись у истоков городов. Три имени в пути в одно сольются:

Кошурников, Стофато, Журавлев... ------------------------- ЛЕПЕШКИ БАБУШКИ ЛЫЧАГИНОЙ Осенью 1942 года им было поручено разведать трассу будущей железной дороги Абакан - Нижнеудинск. В

экспедиции трое - 37-летний руководитель Александр Кошурников и два молодых инженера-техника Алексей Журавлев и Костя Стофато. К этому моменту выпускник Томского политехнического института

Кошурников уже поучаствовал в проектировании двадцати железнодорожных объектов, много раз приглашался на оседлую, перспективную работу в проектный институт и главк. Все приглашения однажды

обрубил телеграммой с трассы: "Повторяю. Не хочу в психиатричку. Кошурников. Точка.". Им предстояло пройти совершенно неизведанным путем. Те карты, что раздобыли, были сняты на

местности еще в 1909 году. В пояснительной записке к смете Кошурников отметил: "Немногочисленные экспедиции, которые проходили Центральные Саяны, всегда сопровождались человеческими

жертвами - в порогах, при сплаве на плотах, при переправах через реки, в горных обвалах и лавинах". В ночь перед выходом они остановились у бабушки Лычагиной; я встречался с ней в

начале 1980-х годов. Она хорошо помнила всех троих. И то, что, местные аборигены, отговаривали их от этого маршрута. И то, что в дорогу им напекла лепешек. Экспедиция выходила в самое

неподходящее время: река вот-вот начнет вставать, покроется льдом. Изыскатели соглашались. Но у них не было выбора. Время военное, трасса стратегическая. Максимум к 25 октября они должны

были выйти на погранзаставу в низовьях Казыра. Но не вышли и к 1 ноября. Поднимался в небо самолет, кружили по тайге поисковые экспедиции. Из столицы примчался отец Кошурникова, признанный

профессор в строительстве железных дорог, обещал отдать все свои деньги, лишь бы нашли сына. А через год, рыбак Иннокентий Степанов, поднимаясь по боковой протоке Казыра, увидит занесенные

песком останки человека... ------------------------- Страница дневника Кошурникова. 35 СТРАНИЦ ПОДВИГА Александр Кошурников (1905-1942). Следствию не пришлось долго распутывать детали

трагедии. Все рассказал дневник Александра Кошурникова. Тридцать пять страничек, исписанных разборчивым почерком. 25 СЕНТЯБРЯ. Больше недели просидел в Нижнеудинске. Настроение вообще

скверное, основная причина - волокита с пропуском Стофато (въезд в район горной Тофаларии был строго по пропускам. Тофалария граничила с Тувой, которая официально стала частью России лишь в

1944 году - Н.С.). Из-за нее может сорваться поездка по Казыру. Очень плохо, что время идет, и наступают холода. По замерзающей реке не поеду - слишком большой риск. Написал об этом жене -

она-то будет рада... 3 октября. С нашим продвижением дальше, дело осложняется, нет проводника, а без него я на оленях ехать не берусь. Оленей дают, а вот проводника нет. Дело плохо, для

поездки имеем весьма ограниченное снаряжение. Продовольствие: сухарей 30 кг, хлеба 20кг. Крупы перловой 5 кг, масла 2 кг. Чаю 100гр. Спичек 50 коробок, мыла 0,5 кг. Имею ружье 12 калибра,

при нем патронташ заряженный. Нет палатки, не дали в Новосибирске, спальные мешки не беру сам - громоздко. 4 ОКТЯБРЯ. Вчера договорился с проводником, берется проводить Холмоев Александр

Иванович. Старик 57 лет... Подобрали 9 оленей и упряжек с ним. Завтра выезжаем. Спустя неделю они пришли в долину Казыра и увидели совершено гиблый лес. Ягеля - основного корма для оленей в

нем не было вовсе. Проводник наотрез отказался идти дальше и повернул с оленями назад. Они стали рубить плот из сухостойных пихт. Вскоре его разметало в пороге. Рубили второй, третий,

четвертый... Константин Стофато (1915-1942). Уму непостижимо, но они все же прошли 180 километров по клокочущей и на глазах замерзавшей реке. Через пороги Щеки, Саянский, Китатский, через

последний Базыбайский. Скрупулезно выполняя муторную, ежечасную работу изыскателей. Будущая трасса отражена в профессиональных ремарках Кошурникова: "террасы, каменные отложения, левый

берег Казыра удобнее для трассирования... Бачуринская шивера - легкий порог, проходимый в любую воду на плотах и на лодках. Идти нужно под правым берегом, там прямой слив без камней... От

речки Воскресенки до Верхнего Китата выходят обнажения коренных пород-граниты, серпентины, порфириты и базальты, осадочных нет...". Изыскатель выполнял свой долг, уже неумолимо

осознавая: пятьдесят километров до ближайшего жилья и погранзаставы им не пройти. 31 ОКТЯБРЯ. СУББОТА. Ночуем на пикете 1516. Дело плохо, очень плохо, даже скверно, можно сказать.

Продовольствие кончилось, осталось мяса каких-то два жалких кусочка, сварить два раза и все. Идти нельзя. По бурелому, по колоднику, без дороги и при наличии слоя снега в 70-80 см, да

вдобавок еще мокрого идти, безумие. Единственный выход - плыть по реке от перехвата, пока еще не замерзла совсем. Так вчера и сделали. Прошли пешком от Базыбая три километра, потом сделали

плот и проплыли сегодня на нем до пикета 1520. Здесь на перехвате, по колено забило снегом, и плот пришлось бросить. Это уже пятый наш плот! Завтра будем делать новый. Какая-то просто

насмешка - осталось до жилья всего 52 км. И настолько они непреодолимы, что не исключена возможность, что совсем не выйдем. Заметно слабеем. Это выражается в чрезмерной сонливости. Стоит

только остановиться и сесть, как сейчас же начинаешь засыпать. От небольшого усилия кружится голова. К тому же совершено мокрые уже трое суток. Просушиться нет никакакой возможности. Сейчас

пишу, руку жжет от костра до волдырей. Но самое страшное наступит тогда, когда мы не в состоянии будем заготовить себе дров. 1 НОЯБРЯ. ВОСКРЕСЕНЬЕ. Алексей Журавлев (1913-1942). Перенесли

лагерь к месту постройки плота на пикет 1512, против впадения реки Базыбай. Все ослабли настолько, что за день не смогли сделать плот. Я совсем не работал. Утром не мог встать, тошнило,

кружилась голова. Встал в 12 часов и к двум дошел до товарищей. (впоследствии восстановили это расстояние по пикетам, 400 метров - Н.С.) заготовили лес на плот и таскали его к реке.

Заготовили на ночь дров - вот и вся работа двух человек за день. Я расчистил в снегу место под лагерь, площадь 18 квадратных метров и поставил балаган - тоже все, что сделал за день. Все

погорели. Буквально нет и одной несоженной одежды, и все равно мокрые до нитки. Снег не перестает, идет все время, однако тепло, летит мокрый, садится, на него падает новый и таким образом

поддерживается ровный слой сантиметров 80 мокрого тяжелого снега. У всех опухли лица, руки и главное, ноги. Я с громадным трудом надел сапоги и решил их больше не снимать, так как еще раз

мне их уже не надеть. 3 НОЯБРЯ. ВТОРНИК. "Пишу, вероятно, последний раз. Замерзаю. Вчера 2.11 произошла катастрофа. Погибли Костя и Алеша. Плот задернуло под лед, и Костя сразу ушел

вместе с плотом. Алеша выскочил на лед и полз метров 25 по льду с водой. К берегу добиться помог я ему, но на берег вытащить не мог, так он и закоченел наполовину в воде. Я иду пешком, очень

тяжело. Голодный, мокрый, без огня и без пищи. Вероятно, сегодня замерзну. ------------------------- ДОРОГУ ПОСТРОИЛ СЫН Ну, вот и всё. Нет, не всё. Изучив в том числе дневник Кошурникова,

в 1958 году было решено отказаться от слишком труднодоступного направления на Нижнеудинск и строить железную дорогу Абакан-Тайшет через Саянские хребты. Вышло постановление правительства, 35

тысяч добровольцев с комсомольскими путевками устремились на трассу. В 1965 году дорога была введена в эксплуатацию. В ее строительстве принял участие Володя Стофато, сын Кости. Схема

трассы Абакан - Тайшет.