Анастасия вертинская приехала в петербург ради купера

В Юсуповском дворце на набережной Мойки открылась выставка «Театр Купера», глее представили работы знаменитого театрального художника Юрия Купера. Хотя он больше, чем художник — еще и

архитектор, прозаик и поэт, о чем многие до этого вечера и не подозревали. Юрий Купер некогда покинул страну, жил в Израиле и во Франции, работал в США. Он работал с американским режиссером

Робертом Альтманом, Олегом Ефремовым и Олегом Табаковым, Никитой Михалковым, с которым вместе поставил «Неоконченную пьесу для механического пианино» в Риме, а недавно в Москве

«Метаморфозы». В полутемных залах Юсуповского дворца выставили эскизы Купера к спектаклям «Кармен», «Щелкунчик», «Борис Годунов», представили живописные работы, выдержанные в коричневых

тонах и словно присыпанные золотистой пыльцой, мерцающей в полумраке. Могло возникнуть ощущение новогодних открыток, если бы не мрачный темный колорит. Петербургский архитектор Ингмар

Витвицкий организовал это сумеречное пространство. Пригласили на открытие выставки узкий круг избранных. Пространство Домашнего театра очень небольшое. Со сцены читали стихи Юрия Купера.

Участницей вечера стала почти не появляющаяся на публике самая загадочная дива российского театра и кино Анастасия Вертинская. Пожилой охранник, стоящий у входа во дворец, не узнал ее, начал

проверять приглашения. И не мудрено, Вертинская давно исчезла с экранов. Вместе с Юрием Купером она работала когда-то над изданием книги о своем отце Александре Вертинском, выпускала его

диски. Специально ради этого вечера в Петербург прилетел вечно занятый Никита Михалков и прочитал со сцены стихи своего давнего друга. В качестве чтеца выступил и министр культуры Владимир

Мединский. В его исполнении прозвучало стихотворение Купера «Вчера я дал обет молчания, хочу послушать тишину…» С тишины началась и премьера «Иоланты» в Михайловском, словно бы мы пришли не

в оперу, а на сеанс немого кино. С экрана, ставшего частью декорации, в молчании пошли черно-белые кадры, где современные люди толпились на какой-то презентации. Публика после спектакля

долго не расходилась, продолжая дискуссии у парадного подъезда. Кто-то оскорблен самой попыткой перевести классическое произведение в другое измерение. Консервативно настроенных зрителей

раздражало появление на сцене Чайковского, поскрипывающего пером и выписывающего ноты. «Я не люблю, когда в классике появляется мужики с лыжами», — сказала одна молоденькая театралка. Но

никаких мужиков с лыжами на сцене не было. Были две невесты с револьверами — белая и черная, и Петр Ильич как живой, а потом и его голова появилась во весь экран. Современный европейский

театр все больше уходит в область кино и мультимедиа, и мы тоже не отстаем. Кино все чаще снимается не в декорациях и не на натуре, а в зеленой комнате, а все остальное потом дорисовывается

при помощи современных технологий. Недавно актриса Анна Банщикова рассказывала, как, снимаясь в одном отечественном фильме, вела диалог не с партнером, а с зеленой тряпочкой. У Жолдака

декорации возникают в виде проекций, и это эффектное зрелище. Он не стремится к эпатажу, хотя и называет себя экстремальным художником. Его образы — плод буйной фантазии, а не стремления во

что бы то ни стало быть оригинальным. Себя он называет учеником Анатолия Васильева, а кредо сформулировал так: «Искусство нужно для того, чтобы у человека под ногами затрещал лед и начались

изменения: проснуться с утра, надеть идеально отутюженный костюм, выпить шампанского, нажать на курок — и родиться заново». Теперь он сделал то, что хотел, — спектакль без внутренней

цензуры. «Иоланту», написанную Чайковским в последние годы жизни, Жолдак наполнил предчувствием скоро ухода. Герои существуют в двух измерениях, заглядывают в зазеркалье, а Иоланта предстает

в трех образах — от пятилетней и десятилетней слепой девочки до пышной прозревшей невесты. Где земная жизнь, а где потусторонняя — в этом зрителю предстоит разобраться самостоятельно, если

он, конечно, не проявит стойкую консервативность и не станет на протяжении всего спектакля на весь зал повторять слово «кошмар», как делали некоторые сотрудницы провинциальных учреждений

культуры, прибывшие на форум. К 100-летию пригородных дворцов-музеев Санкт-Петербурга в музее-заповеднике «Гатчина» обсудили проблемы историко-культурных и природных музейных ансамблей,

парков и садов. В самой Гатчине в последнее время сделан колоссальный рывок. Дворец и парк на глазах преображаются. А ведь еще недавно надо было объяснять, где находится этот город и что в

нем интересного. В обсуждении приняли участие прибывшие из Франции вице-президент Фонда садов и парков Мари-Соль де Ла Тур Д’Овернь и управляющая сада Версаля Вероник Чампини. На той же

нулевой отметке Международный комитет Красного Креста организовал дискуссию по вопросам защиты культурных ценностей в «горячих точках», в частности на Ближнем Востоке, где варварски

уничтожаются грандиозные памятники. Пережив тысячи нашествий в разные эпохи, они гибнут на наших глазах. О том, что происходит в нашем безумном мире, в частности, рассказал приехавший из

Сирии профессор кафедры археологии Дамасского университета Маамун Абдулкарим. САНКТ-ПЕТЕРБУРГ.