Иван денисенко: «каждый день шел пешком через полгорода – с лиговки на петроградку, с разъезжей на большую монетную. Шел и улыбался: я здесь, я переехал! »

_ИВАН ДЕНИСЕНКО ПОШЕЛ В ПРОФЕССИИ ПО ПУТИ СВОЕГО ОТЦА_, известного омского писателя и журналиста Сергея ДЕНИСЕНКО – но уже в другом городе. После университета он уехал в Петербург – как

объясняет, потому что влюбился в это место. О своем детстве, становлении, переезде и о том, как пишутся стихи, Иван ДЕНИСЕНКО рассказал обозревателю "КВ" Ирине БОРОДЯНСКОЙ. – ИВАН,

РАССКАЖИТЕ О СВОЕМ ДОШКОЛЬНОМ ДЕТСТВЕ. ВЫ БЫЛИ ДОМАШНИМ РЕБЕНКОМ ИЛИ УЛИЧНЫМ? – Я всяким был. На улице проводил много времени. Костры обожал жечь – часто приходил домой весь пропахший

дымом. Любил бродить вдоль реки – в холодные дни специально макал в воду руки, а потом держал на ветру, чтобы они были обветренными, как у настоящих морских волков. В общем, приключений

хватало. Дома тоже было чем заняться – собирал марки, имел хорошую подборку книг по астрономии и мифологии, располагал настоящей армией из трех сотен солдатиков. Помню, как гордился, когда

друзья приходили в гости и восхищались моими богатствами. Одноклассница Гуля, остановившись на пороге комнаты, увидела над столом полку со стопкой книг и воскликнула: «Ваня! Какой ты умный!»

Я тогда очень был доволен. Жаль, что у нынешних детей нет такой роскоши – быть уличными. Странное время, тревожные новости. Площадки пустуют – родители боятся отпустить детей одних на

улицу, а сопровождать их – времени нет. В результате дети привыкают сидеть дома, просто так бродить по улицам им неинтересно. – А ПОКЛАДИСТЫМ ИЛИ ПРОБЛЕМНЫМ? – У милосердной памяти есть

свойство редактировать воспоминания. Мне вот, скажем, кажется, что был покладист, но, думаю, на деле было не совсем так. Я с первого класса носил очки, но, вопреки стереотипному

представлению об очкариках, паинькой не был – и с уроков сбегал, и бассейн прогуливал, и водяные бомбочки в прохожих с балкона кидал, и дневник с замечаниями домой приносил. Во втором или

третьем классе учительница собрала девочек-отличниц и они пропесочили меня в классной стенгазете. Тогда я расстроился, а сейчас даже горжусь этим фактом. С другой же стороны, я не был и

хулиганом. Просто обычный ребенок – со своими амбициями и тараканами. Все дети таковы. – КАК ПРОВОДИЛИ ЛЕТО? МОЖЕТЕ ВСПОМНИТЬ САМОЕ ЯРКОЕ ДЕТСКОЕ ВОСПОМИНАНИЕ. – Ярких было много, и не

только летом. Помню, как-то осенью или зимой я впервые увидел Ковш Большой Медведицы. Мне было лет семь, как раз только начал увлекаться астрономией, читал книги о космосе. И вот я вышел на

улицу и над своим подъездом увидел то, что до этого существовало для меня только в книгах. В одно мгновение книжная картинка перенеслась в небо и воплотилась в несказанных масштабах, в моей

голове все сошлось воедино – древнегреческие мифы, репродукции средневековых карт, рассказы о зве­здах, почтовые марки космической тематики… Это было поразительно, у меня тогда просто мозги

перевернулись. Стоял и смотрел. Если же говорить о лете, самое яркое воспоминание называется Одесса. Каждый год меня увозили в этот благословенный город, к бабушке и дедушке. Это такой

несказанный, плотный поток солнечных и соленых морских воспоминаний, который греет до сих пор. Как волшебный сундук, который открываешь в темной комнате, чтобы утешиться идущим из него

светом. От бабушки и дедушки сохранились старинные икона и часы с маятником. Смотрю на них каждый день и думаю: как странно, а ведь они видели меня с первого года моей жизни! А сейчас они

видят моих детей, а я стою на пороге своей тридцать восьмой осени, и нас связывают общие воспоминания. – КТО БОЛЬШЕ ЗАНИМАЛСЯ ВАШИМ ВОСПИТАНИЕМ – МАМА ИЛИ ОТЕЦ? – Родители занимались мной

вместе. У них как-то так гармонично, сбалансированно это получалось, не могу сказать, что кто-то воспитывал больше, кто-то меньше. У меня вообще чудесные мама и папа. Семейные хлопоты,

домашние задания, чтения, прогулки, совместные просмотры фильмов. Мама записывала в бассейн – отец подсовывал книги. Мама учила французскому – отец помогал с математикой. Ну и так далее.

Знаете, вот вы спросили, я ответил, а попутно подумалось: очень хочется, чтобы и у моих детей сложилось и сохранилось такое правильное, хорошее ощущение равномерного и полноценного

присутствия родителей в жизни. Есть, конечно, определенные страхи – много работаю, не так много сил остается на общение. Что они будут помнить о своем детстве, какими запомнят нас с женой?

Волнуюсь, честно. – ВЫ УЧИЛИСЬ В 19-Й ГИМНАЗИИ – ОДНОЙ ИЗ ЛУЧШИХ В ГОРОДЕ. НА ВАШ ВЗГЛЯД, ВАМ ПОВЕЗЛО ПОЛУЧИТЬ ТАМ ОБРАЗОВАНИЕ? ЧТО ОНО ДАЛО? – Мне действительно повезло, но дело, наверное,

не столько в качестве образования, сколько в том особенном гимназическом духе, который я вынес из тех лет. Гимназия дала мне больше, чем просто образование. Я не был отличником, особенно в

точных науках, учителям пришлось со мной помучиться. Дважды был на грани вылета, дважды пересдавал экзамены. Бесконечно благодарен директору Людмиле Ивановне ЧУПРИНИНОЙ и преподавателю

математики Нине Николаевне БАТУРИНОЙ – за то, что дали шанс. У меня особое отношение к гимназии – очень уважительное, трепетное, и сформировалось оно еще во время уче­бы. При каждом

посещении Омска обязательно прихожу к ней. Смотрю на окна наших классов, на газоны, которые поливал во время летней практики, на крыльцо, по которому столько раз проходил. Немного грустно,

что сейчас гимназию обнесли забором – даже когда калитка открыта, зайти просто так не получается, сразу выходит сторож и просит удалиться. Я понимаю, у человека такая работа. Время, опять

же, не самое мирное. Да и тенденция налицо: весь Омск заборами оброс – везде калитки и ограды, нигде больше такого не видел. Печальное на самом деле зрелище. Как воплотившиеся комплексы,

страхи. Или как символ всеобщей разобщенности. – В КАКОМ ВОЗРАСТЕ ВЫ ВПЕРВЫЕ ЧТО-ТО НАПИСАЛИ? ЧТО ЭТО БЫЛО? – Тут я не оригинален – писать начал в детстве, лет в шесть или семь. Пришел из

школы, дома никого не было – и меня вдруг пробило на стихи. Исписал тогда целую тетрадку. Она, увы, не сохранилась, в памяти осталось лишь одно четверостишие из того вдохновенного заката:

_Пишу я эти строки / и думаю о музе, / она летит ко мне, / а я лежу на пузе._ Родители, помню, очень смеялись. – НА КАКИХ КНИГАХ ВЫРОСЛИ? БЫЛ ЛЮБИМЫЙ ЛИТЕРАТУРНЫЙ ГЕРОЙ, ОБРАЗЕЦ ДЛЯ

ПОДРАЖАНИЯ? – О, это было целое море книг! Тематические предпочтения – море и космос. Если говорить о героях, то капитан Блад и, конечно, многие герои Джека Лондона – например Смок Белью,

которого вспоминал спустя многие годы, оказавшись в Заполярье. А Мартина Идена вспоминал еще позднее, когда началась самостоятельная жизнь с этим постоянным разрыванием между работой и

творчеством. – А СЕЙЧАС КТО ВАШ ЛЮБИМЫЙ ПИСАТЕЛЬ? ЛЮБИМАЯ КНИГА? – За последние годы – Майринк, Павич, Астуриас, Платонов, Бабель. Сильное впечатление произвел «Туарег» Альберто Васкеса

Фигероа – после этой повести я вдруг стал чувствовать, насколько вкусна простая вода. Очень рекомендую короткие повести Милены Агус – как говорится, прелесть что такое. Ольга Исаева – «Мой

папа Штирлиц». Сент-Экзюпери – «Ночной полет», «Земля людей», «Цитадель». «Бесы» Достоевского. Кроме того, есть авторы, которых я на протяжении многих лет просто читаю и перечитываю с

неизменным удовольствием. Это Киплинг, Пастернак, Шелли, Гумилев, Блок, Тургенев. – ВЫ ВСЕГДА БЫЛИ ГУМАНИТАРИЕМ? ПОЧЕМУ ПОШЛИ НА ФИЛФАК? – Гуманитарием был всегда, но связано это в первую

очередь с тем, что я очень туго воспринимал информацию, которую давали всему классу. Когда со мной занимались индивидуально, я все понимал и быстро подтягивал свой уровень. А потом опять

падал. Думаю, дело в том, что для каждой способности, для каждого задатка нужны определенные условия. Не скажу, что мир математики и физики мне совсем чужд, я с интересом ходил на

индивидуальные занятия, регулярно читаю научно-популярную литературу, где для таких, как я, разжевываются какие-то основополагающие моменты. Но в целом это не моя стезя, да. А что касается

филфака, это гора пришла к Магомету: я поступил на библиотечный факультет Омского филиала Алтайского института культуры, а спустя пару лет нас присоединили к филфаку. Выбор мой не был

окончательным, первые годы после школы я пребывал в метаниях – переводился на режиссуру, подавал документы в другие вузы. Очень благодарен заведующему библиотечной кафедрой Евгению

Михайловичу СМИРНОВУ – за терпение. К сожалению, сегодня его уже нет с нами. Это был удивительно добрый, интеллигентный, мудрый человек. – ОТЕЦ КАК-ТО ПОВЛИЯЛ НА ВЫБОР ПРОФЕССИИ? НИКОГДА НЕ

ЖАЛЕЛИ ОБ ЭТОМ ВЫБОРЕ? – Все сложилось само собой. Я еще в школе, в младших классах потянулся к перу. Когда мне было лет девять, отдыхал в пионерлагере «Буревестник» и там подговорил ребят

выпускать газету. Вожатые выдали мне большой лист бумаги, карандаши и фломастеры, помню, как мы с мальчишками долго спорили насчет должностей. Я хотел быть главным редактором, и мой товарищ

тоже хотел, в итоге мы договорились, что я буду директором издательства, а он будет редактором. Нарисовали друг другу удостоверения – храню свое до сих пор. Забавно. Тут хочешь не хочешь, а

начинаешь думать о предопределенности. В 12 лет пришел в редакцию детских радиопрограмм, еще через пару лет мне посчастливилось стать одним из первых авторов новой газеты для школьников

«Класс». Вот так оно все и складывалось. Отец всегда помогал, подсказывал, учил, объяснял. – КАК ПРОХОДИЛИ СТУДЕНЧЕСКИЕ ГОДЫ? – Быстро, насыщенно и весело – как у всех студентов, наверное.

Пил пиво, пел песни под гитару, зубрил темы в ночь перед зачетами, халтурил на новогодних утренниках. И постоянно писал – стихи, прозу. В основном шутливые вещи, посвящения, пародии,

сплошное баловство. Но и такой этап когда-то надо пройти. Главное – не задерживаться на нем. – ПОДДЕРЖИВАЕТЕ ОТНОШЕНИЯ С ОДНОКЛАССНИКАМИ, ОДНОГРУППНИКАМИ? – Разумеется. Причем с некоторыми

мы в школе и университете вообще не контактировали, зато сейчас активно общаемся. С кем-то просто не было общих тем, с кем-то смущался говорить – гендерный фактор, все такое, к тому же я

просто был достаточно застенчив. – МНОГИЕ РАЗЪЕХАЛИСЬ? – Статистику не веду, но по ощущениям – да, многие. В основном люди тянутся в Москву и Новосибирск. Некоторые перебрались за границу.

Странно думать, что мы все находимся в одном времени, но едва ли соберемся когда-нибудь прежним полным составом – одним классом или группой. Такого уже не будет никогда. Насколько помню, мы

с друзьями начали говорить об отъезде еще на первом курсе. Причем необходимость отъезда была очевидной, необсуждаемой. Не берусь делать какие-то общие для всех выводы, но лично я уехал,

потому что влюбился в Петербург. Натурально влюбился. Провел здесь зимние каникулы между вторым и третьим курсом – и все. Вернулся в Омск – даже часы переводить не стал, так и жил в двух

часовых поясах. – ЧТО ВАМ ТАК ПОНРАВИЛОСЬ В ПИТЕРЕ? – Меня все в нем покорило – роскошь архитектуры, густая, насыщенная историческая атмосфера и даже хмурое небо. Бродил, как зачарованный,

целыми днями. В один из дней перед отъездом в Омск стоял поздно вечером на Дворцовом мосту, смотрел в заснеженное пространство – и вдруг остро почувствовал, что вернусь сюда жить. Так оно и

вышло. Уже позднее, оглядываясь, осознал всю рискованность и непродуманность своей затеи. Да, знакомые заранее сняли для меня комнату в коммуналке на Лиговке, но у меня не было никаких

соображений по трудоустройству. А кроме того, как выяснилось, здесь никого не интересовало мое портфолио, которое мне на тот момент казалось достойным, и никого не устроил стиль моих прежних

материалов. Это был, конечно, определенный шок, но молодость сделала свое дело – переучился, перековался. При этом, подчеркну, меня никогда не оставляло ощущение поддержки. Я не суеверен, я

верующий. И во многом, что происходит, вижу больше, чем неслучайность. – КОГДА ВЫ ТОЛЬКО ПЕРЕЕХАЛИ, ЧТО ВАС ПРИЯТНО УДИВИЛО? ЧТО, НАОБОРОТ, РАЗОЧАРОВАЛО? – Если честно, не помню ни

удивления, ни разочарования. Было тягостное, гнетущее ощущение от того, что не складывается с работой, была боязнь проиграть. Я не мог вернуться в Омск, это было бы поражение. И потому

последние деньги, отложенные по просьбе родителей для покупки обратного билета, потратил на еду. Были еще странные, смешанные чувства от погружения в незнакомую коммунальную жизнь, от

дворов-колодцев, от вечной хмури. Представьте – я сошел с поезда, меня привели в коммуналку и оставили. И вот я сижу на кровати, рядом стоит чемодан. За дверью ходят какие-то незнакомые

люди, шумит чайник, за дождливым окном – кирпичная стена. Жизнь – с нуля… Но было и чувство невероятного счастья, когда нашел работу и ходил на нее каждый день пешком через полгорода – с

Лиговки на Петроградку, с Разъезжей на Большую Монетную. Шел и улыбался: я здесь, я переехал! – КОГДА-НИБУДЬ РАССМАТРИВАЛИ ВАРИАНТЫ ПЕРЕЕЗДА ЗА ГРАНИЦУ? ЕСЛИ БЫ БЫЛА ВОЗМОЖНОСТЬ ПЕРЕЕХАТЬ

КУДА УГОДНО, КАКУЮ ТОЧКУ МИРА БЫ ВЫБРАЛИ? – Я много что рассматривал, но все это из области фантазий, которые зависят от настроений. Вот о чем постоянно думаю, так это о путешествиях – очень

их не хватает. А если говорить о том, где хотел бы жить… Мне видится домик с черепичной крышей, недалеко от моря. Где это место может находиться? Да где угодно, наверное. – БЫВАЕТЕ В ОМСКЕ?

ЧТО ЧУВСТВУЕТЕ, КОГДА ПРИЕЗЖАЕТЕ? – Бываю, конечно, у меня же здесь родители, брат. Когда приезжаю, чувствую в основном, пожалуй, грусть, потому что вижу, как разрушается мой родной город.

Новые блестящие жилые комплексы и торговые центры на общую ситуацию не влияют, они ее только подчеркивают. Набережную Тухачевского фактически уничтожили, в центре города полно обветшалых

домов. Мусор, стены облупленные… Городское хозяйство в целом производит очень гнетущее впечатление. Иртыш мелеет. В один из приездов вдруг понял, чего не хватает: тарахтенья буксиров, судов.

Раньше все время с реки что-то такое доносилось. Сейчас – мертвая тишина. «В медленной речке вода, как стекло». Ну и заборы эти, о которых я уже сказал, везде заборы. – ВЫ СОГЛАСНЫ, ЧТО В

ОМСКЕ СЛОЖНЕЕ СЕБЯ ПРОЯВИТЬ? – Думаю, да. Как минимум, потому, что в Омске меньше рынок труда. То есть проявить-то себя можно, весь вопрос в отдаче, в резонансе. Я знаю целый ряд хороших

инициатив, которые элементарно погибли, потому что забуксовали. Омск, как мне кажется, не слишком любит инициативу. – И ЧЕГО ОМСКУ НЕ ХВАТАЕТ, ЧТОБЫ СТАТЬ ГОРОДОМ, ПРИГОДНЫМ ДЛЯ ЖИЗНИ? –

Люди живут в Омске, значит, он пригоден для жизни. Дело, наверное, в другом – что сделать, чтобы он развивался. В истории города есть множество достижений и имен, но сегодня, к сожалению, он

совершенно другими вещами известен. Почитайте новости: постоянная ругань городских и областных властей, беспорядок, разбитые дороги. Долгое время Омском руководил Алексей БУХТИЯРОВ –

деятель петровских масштабов, настоящий творец, именно при нем город обрел свое нынешнее лицо. Не так давно вышла книга моего отца об этом удивительнейшем человеке. Жилые кварталы, мосты,

музеи, театры – читаешь и словно видишь, как все это растет на твоих глазах. Кто сейчас в Омске помнит этого человека? Где памятник ему, где улица в его честь? Почему заданная им планка

ответственности и профессионализма не стала обязательной для всех руководителей? Что еще поражает, так это отношение к памятникам. Не раз встречал полуразрушенные и явно заброшенные дома с

табличками, которые гласили, что это – объект культурного наследия. Когда решили сносить дом Роберта Рождественского, сначала подумал, что это дурная шутка. Теперь, когда резвятся на

территории крепости, уже не удивляюсь. Если у Омска в таком состоянии наследие, то будущего у него просто нет. Зато есть странноватые, с душком сюрреализма Дни города. Помню, один из них

меня настолько поразил, что я забрал его в свою повесть «Город в кратере», которая издана в прошлом году на грант Министерства культуры России, – причем многие гротесковые детали мной не

придуманы, а были записаны во время праздничного парада. – ВЫ ПИШЕТЕ СТИХИ. ЕСТЬ МНЕНИЕ, ЧТО ПОЭТ СЧАСТЛИВЫМ БЫТЬ НЕ ДОЛЖЕН, ЧТО ЛУЧШЕ ВСЕГО РАБОТАЕТСЯ В СЛОЖНЫЕ МОМЕНТЫ. В ВАШЕМ СЛУЧАЕ ЭТО

ТАК? – Поэт не должен лениться – вот главное. В этом плане лично мне очень помогли те самые сложные моменты, о которых вы сказали, поскольку активный творческий период начался одновременно с

семейной жизнью. До этого я откровенно волынил. Приходил после работы, играл на гитаре, смотрел кино, пил вино – в общем, прожигал время. И только когда появилась семья и жизнь изрядно

усложнилась, творческое начало наконец вышло из спячки. Чем сильнее недосып и чем больше волнений снаружи – тем интенсивнее внутренние процессы. Ну и, конечно, сказывается вечная

невозможность уединиться – я или на работе, или в семье. Поэтому постепенно во мне появилась и развилась, как говорят, внутренняя Монголия, куда регулярно эмигрирую. Жена говорит, у меня по

глазам видно, когда я не здесь. – ЗНАЮ, ВЫ НЕ ОЧЕНЬ ХОТИТЕ РАССКАЗЫВАТЬ О СВОЕЙ НЫНЕШНЕЙ РАБОТЕ. НУ ХОТЯ БЫ В ОБЩЕМ – ЧЕМ ВЫ ЗАНИМАЕТЕСЬ? – Это как раз та самая внутренняя Монголия. Другими

словами, как у всякого писателя, мое рабочее место – там, где нахожусь в данный момент, потому что все процессы происходят у меня в голове. Если же вы спрашиваете об официальном

трудоустройстве, работаю в сфере пиара. Но это явно не то, чем буду отчитываться о своей жизни. – ЧЕМ ЗАНИМАЕТЕСЬ В СВОБОДНОЕ ВРЕМЯ? ЕСТЬ ХОББИ? – Хобби есть, свободного времени нет. Все

время занято или работой, или фрилансом, или домашними делами. Иногда удается урвать краткие периоды на чтение, на писательство. Стихи я, знаете, как пишу? В ванне. Набираю воду, закрываюсь,

сажусь – и пишу. Это единственный способ уединиться. Очень забавляют рассказы о писателях прошлых веков, которые страдали от черствости общества и от чего-то там еще. По нынешним меркам,

это действительно забавно. А что касается хобби, очень люблю гитару, играю лет с одиннадцати. Первые уроки дал отец, дальше учился по дворам, по компаниям, теперь вот в ютубе подсматриваю,

кто как играет. Одно время увлекался пластилиновой анимацией, делал дома мультики – на крайне примитивном уровне, но тем не менее. – ЛЮБИТЕ ПУТЕШЕСТВОВАТЬ? – А разве есть люди, которые не

любят путешествовать? Я таких не встречал. Слышал, что вроде Иван Гончаров был знатный домосед – больше примеров не знаю. Мне в свое время славно довелось поездить, хороший запас

воспоминаний накопил. Ну, про Одессу я уже сказал, далее – ходил в походы как скаут, ездил по монастырям, собирая материал для дипломной работы. Был зимой в заполярной тундре – взяли с собой

друзья-ветеринары – это вообще одно из самых чудесных воспоминаний. Благодаря работе в транспортном журнале объездил чуть не пол-России, отличный был опыт. Не так давно впервые в жизни

побывал за границей – в Таиланде. – А КАКОЕ У ВАС ЛЮБИМОЕ МЕСТО В ПИТЕРЕ? – Одно из самых любимых – линии Васильевского острова, где прожил около двух лет. Обожаю Царское Село – долгое время

ездил туда каждые выходные. Очень любил старый Летний сад – до так называемой реставрации, после которой он лишился значительной части своего обаяния. Ну и в целом центральную часть города

люблю – эти улочки просто не могут надоесть. Особенно учитывая мою любовь к краеведению. – В ОМСКЕ ГДЕ НРАВИТСЯ БЫВАТЬ? – Мне нравятся многие уголки – это же все воспоминания, ассоциации.

Когда приезжаю к родителям, обязательно первым делом отправляюсь на прогулку. Красный путь, Любинский проспект, улица Лермонтова, улица Куйбышева, Нефтяники… Но, пожалуй, любимое место – это

все же набережная Тухачевского от дома до гимназии. – ВЫ МЕЧТАТЕЛЬ ИЛИ РЕАЛИСТ? ЖДЕТЕ ОТ БУДУЩЕГО ЧЕГО-ТО ЛУЧШЕГО? – И тот и другой. Просто мои мечты стали более приближены к реальности. Я

уже давно понял, что не полечу в космос и не стану морским пиратом, и даже не думаю об этом. Некогда – надо еще слишком многое понять и успеть. – НАЗОВИТЕ СВОЕ ПОСЛЕДНЕЕ ЛИТЕРАТУРНОЕ

ПОТРЯСЕНИЕ – В ХОРОШЕМ СМЫСЛЕ. – «Парадоксы мистера Понда» Честертона и «Конармия» Бабеля. Оба автора – великие мастера, у которых надо учиться. – ХОРОШИХ ПОЭТОВ В РОССИИ СЕЙЧАС МНОГО? – Да,

много, и это очень радует. Регулярно мониторю разные сетевые ресурсы и достаточно часто открываю для себя новые имена. Более того, даже выписываю их на отдельную страничку, чтобы не забыть,

не потерять. – С ЧЕМ ЭТО СВЯЗАНО, ПО ВАШЕМУ МНЕНИЮ? – Думаю, нынешний расцвет изящной словесности во многом связан с плотностью информационного потока. Человеческий мозг закалился в этом

горниле, серые клеточки ежедневно пропускают через себя потоки слов, добавьте к этому те ураганы, которые потрясают ментальное пространство, разрушая и смешивая смыслы… В этих условиях

вполне естественно, что в людях так активно расцветают поэтические задатки – условия благоприятные. Интересно будет посмотреть лет через двадцать-тридцать, какие стихи из нашего времени

будут аукаться и отзываться.