Анна берсенева: побывав в милиции, мой друг подумал, что оказался в бандитском притоне

В честь грядущего переименования милиции в полицию блогеры предложили написать продолжение всенародно любимой детской книжки и назвать его «Дядя Степа – полицай». Смешно. Впрочем, гораздо

больше людей, которым уже даже не смешно. Слишком удручающую картину являет собою милиция, причем не просто как некая структура, а как яркое, выпуклое, концентрированное выражение

современного государственного и социального устройства страны, - слишком выразительную картину она собой являет, чтобы это могло казаться смешным. Страшно это. Я точно знаю, что в любой

структуре всегда найдутся порядочные люди, которые работают честно, не лгут, не воруют, не совершают преступлений и не вымогают деньги за то, что обязаны делать по долгу службы. Не

сомневаюсь, что такие люди есть в милиции. И не сомневаюсь, что в ней есть настоящие профессионалы. Преступников-то находят и обезвреживают, и делают это именно такие вот порядочные и

профессиональные люди. Но совершенно очевидно и другое: не они определяют состояние милиции в целом. Более того, им все тяжелее служить в этой структуре. Не надо и историй из личной жизни –

достаточно открыть любую сводку происшествий и вы обнаружите в ней такие примеры деятельности милиции, от которых волосы встают дыбом. Все понимают, что эти факты давно уже вышли за пределы

«отдельных недостатков» и стали системными. Есть и издания, печатные и сетевые, которые ведут учет преступлений, совершенных сотрудниками милиции. Читать страницы этих изданий подряд –

занятие не для слабонервных. Все это настолько общеизвестно, что давно уже стало общим местом, банальностью и, что всего страшнее, обыденностью. Каждый сколько-нибудь думающий человек

понимает: будучи абсолютно законопослушным гражданином, от милиции тем не менее надо держаться подальше, потому что, если ей взбредет в голову тобой «заняться», то все силы придется бросить

на спасение собственной жизни, а  результат усилий неочевиден. Повторяю: так думают отнюдь не преступники, а абсолютно законопослушные граждане. Один такой законопослушный гражданин, мой

знакомый, недавно получал загранпаспорт. И, поскольку он был последним в очереди, выходить на улицу в конце рабочего дня ему пришлось в обход, через все отделение милиции. Была пятница,

конец рабочей недели. Получивший загранпаспорт законопослушный гражданин не сразу разобрался с направлением и минут десять плутал по коридорам. Таким образом, он стал невольным свидетелем

милицейского быта - самого обыкновенного, самого невинного его проявления: люди выходили из своих рабочих кабинетов, разговаривали, прощались и расходились по домам. - У меня было такое

ощущение, - рассказывал он потом, - что я оказался в бандитском притоне. Без преувеличения. Сплошной мат, омерзительно циничные, громогласные описания того, кто, как, какую бабу и каким

способом поимел и поимеет, и прочее в том же духе. А лица!.. Какой-то музей антропологии, зал неандертальцев. При мысли о том, что вот эти вот люди каким-то образом могут оказаться хозяевами

моей судьбы, мне стало страшно. Можно в очередной раз повторить мантру о том, что за десять минут, пробегая по коридору, всего не увидишь, что, возможно, и среди этих милиционеров были

настоящие герои, готовые пожертвовать жизнью, выполняя свой долг. Это так, и с этим никто не спорит. Но ведь если бы именно такие люди определяли состояние милиции, то впечатление

бандитского притона ее отделение не производило бы. Что с этим делать, непонятно. То есть очень даже понятно, что с этим делать – в конце концов, правоохранительные структуры имеются во всех

странах мира, и как они должны функционировать – не бином Ньютона. Вопрос в другом: кто будет это делать? Кто будет реформировать милицию в государстве, коррумпированном сверху донизу? Кто

этот Мартин Лютер? Милицейский министр, как раз накануне реформы наградивший «начальника Кущевки» медалью за выдающуюся управленческую деятельность? Или тот, кто сделал его министром – надо

полагать, за выдающуюся управляемость? И каким образом это произойдет, если по-прежнему, без перерыва на реформу, вся структура работает на передачу снизу вверх энных сумм и выполнения ни в

каком уставе не прописанных задач? В нашей стране нет граждан, которые в этом сомневались бы. Это не вражья пропаганда – это известно мнению народному, которым, как еще Пушкин замечал,

сильна держава. И вот граждане, налогоплательщики, задают свой законный вопрос: кто возьмется за преображение милиции? И каким образом это преображение будет организовано? И получают они на

свой вопрос восхитительный ответ: а простым образом – милиция теперь будет называться полицией. Мне кажется, такой ответ является плевком в лицо людям, и более ничем. Нашли корень зла –

название! А полицейские, можно поинтересоваться, откуда возьмутся? Из Парижа приедут или, может, из штата Мичиган? Да нет, вот эти самые, с их матом-перематом, с их гордым утверждением «мы

книг не читаем» (его мне лично приходилось слышать, и не раз, когда вполне доброжелательно настроенные ко мне милиционеры узнавали, что я писатель), с их сознанием собственной

безнаказанности, с их уверенностью в том, что коррупционная иерархия  - это и есть взрослая, правильная жизнь, это и есть работа, - они теперь будут называться полицейскими. И не надо

говорить, что они пройдут переаттестацию, которая приведет их к преображению. Мало ли у них было переаттестаций, - плавали, знают! Совершенно очевидно, что мы, налогоплательщики, в очередной

раз заплатим за издевательство над собой и над здравым смыслом. Нашего мнения в очередной раз не спросили. И даже смеяться над дядей Степой-полицаем уже не хочется. ЧИТАЙТЕ ПО ТЕМЕ: